Клязьма. Итория, воспоминания. C. 11-17.

150 лет назад на месте нынешнего поселка Клязьма был лесной массив, обрамленный реками Уча и Клязьма. Хвойный лес, богатый дичью, доходил до Ярославской дороги, по которой богомольцы шли в Троице-Сергиеву лавру. Ряды сосен, посаженных с обеих сторон, защищали дорогу зимой от снежных заносов. Лес на другой стороне дороги назывался удельным /так назывались земли, принадлежавшие членам царской фамилии/.
На правом берегу Клязьмы стояла деревня Тарасовка, а выше по реке, на левом - деревня Звягино. Звягино отмечено еще на карте XVII века. Это была старинная крепостная деревня: ее крестьяне обрабатывали земли Московского Симонова монастыря. Но не все земли России принадлежали аристократам, монастырям и помещикам: были еще и казенные или государственные земли. По рассказам старожилов поселка Клязьма, лес на высоком берегу реки, куда пришли первые поселенцы, не принадлежал помещикам. Александра Васильевна Федосеева (урожденная Гусева, 1910 г.) говорит, что и земли вдоль дорог не принадлежали помещикам.
Хозяева хутора обрабатывали земли вдоль реки /ныне Боткинская улица/ и до Пушкинской горки, а с другой стороны полосы обработанной земли тянулись до Державинской улицы. Вокруг же был лес.
Еженедельно приезжал из Москвы исправник или смотритель и проверял, как шли дела сельскохозяйственной работы, и наблюдал за личным поведением поселян. От них требовали, чтобы каждый день записывали в специальной книге подробный отчет о сделанной работе.
Чтобы увеличилось население и прибавились рабочие руки, пришел указ от царя с разрешением жениться /по желанию/, в отличие от крепостных, вступавших в брак по решению помещика. Поселенцам поставили вторую избу. Детей было много, хозяйство увеличивалось. Появилась у них своя кузница и своя крупорушка. Сеяли лен, женщины пряли и ткали. Жили только продуктами своего труда. Жизнь, конечно, была не легкая: староста и исправник имели над крестьянами полную власть. Мы не знаем, брали ли с клязьминского хутора какой-нибудь налог. Но известно, что с другой усадьбы в 37 десятин земли, обрабатываемой пушкинскими крестьянами, выращенную продукцию возили в Москву графу Добринскому. Земли той усадьбы доходили до самой реки Клязьмы, потому и горка клязьминского хутора называлась Пушкинской. Там кончалась земля пушкинских крестьян.
Наконец пришел указ от царя повесить вывеску в начале хутора "Клязьминская образцовая усадьба". Население хутора росло, строились новые избы.
С отменой крепостного права в 1861 году земля клязьминских крестьян оставалась в общинном владении: каждая семья получала душевой надел, то есть участок земли отводился на каждую душу мужского пола. На клязьминских хуторах (Аксаковскую улицу называли хуторами до 1945 года, когда кончилась Отечественная война) землю делили соответственно ее качеству. Получали участок с южной стороны, где все хорошо росло, затем полосу с северной и еще по участку мало удобной земли - это уж было на Пушкинской горке.
Над крестьянами не тяготела власть исправников, однако внешне жизнь мало менялась, пока крупный предприниматель Мамонтов в 1861 году не начал строить железную дорогу. Земля стала высоко цениться: предприниматели были заинтересованы в развитии капиталистического земледелия и в строительстве загородных домов.
С 1902 года часть казенного массива между реками Уча и Клязьма стала продаваться. Царский министр Столыпин указом 9 ноября 1906 года предоставлял право укрепить участки земли в личную собственность каждому. Этот новый закон о земле полностью противостоял бывшему общинному владению землей. Люди, не знавшие, что такое деньги, теперь поняли, что земля - это деньги.
Многие стали продавать свою землю: либо по нужде, либо поддались искушению - заиметь деньги. Этим немедленно воспользовались деловые люди, они поспешно скупали землю у бедноты, а потом перепродавали ее по дорогой цене. Земля на берегу Клязьмы, прозванная "Дубки", принадлежала образцовой усадьбе. Ее купили братья Абрикосовы, у них-то и проходили все торговые сделки. Это место и сейчас называют Абрикосовским парком. Вскоре весь лесной массив разбили на участки для продажи. Между ними вырубили просеки - они же нынешние улицы. Поначалу железная дорога от Мытищ до Пушкино имела только две остановки - платформы Тарасовская и Мамонтовская. Богатый предприниматель Банкетов, строивший дачи за старой деревней Звягино, был инициатором того, чтобы установили платформу "Хутор".
Вдоль железной дороги к северу от хутора появились новые деревянные дачи. Это была уже иная Клязьма - не земледельческая, а буржуазно-капиталистическая.
Среди больших лесных участков, отделявших дома друг от друга, выросли двухэтажные дачи. Купцы нанимали архитекторов и мастеров-строителей. Живописные украшения карнизов, наличники окон, сложная резьба террас и балконов выделяли каждую дачу. Заборы строились невысокие, ибо каждый участок обсаживался елями. Заборы соответствовали стилю дома, особенно отличались калитки и ворота с резными узорами. Дачи носили названия хозяев-застройщиков: Морозовские, Абрикосовские, Болотовские, Александренко, Шеффеля. У самой реки стояла дача миллионера Протопопова. Просеки-улицы назывались именами писателей, поэтов, художников и композиторов. Улицы были очень широкие - луговые, иногда с клевером. Нигде не прорастал бурьян или крапива, разумеется, нигде не устраивали свалок мусора. Улицы содержались в чистоте и порядке.
В Клязьме были две церкви. Деревянная была построена еще в конце XIX века теми же мастерами-строителями дач. Служба в ней велась и в советское время, пока не пришла пора снять купол и колокола.
Значительно позже, чем деревянную церковь, стали строить каменную - на средства миллионера Александренко. Он же построил церковно-приходскую школу с четырьмя классами, куда приходили крестьянские дети даже из Звягина.
Каменная церковь должна была быть закончена к 300-летию дома Романовых, юбилей которых отмечался в 1913 году. Церковь спроектирована художником Сергеем Ивановичем Вашковым (1879-1914 гг.), учеником Виктора Михайловича Васнецова.
Первая империалистическая война, а вслед за ней революция и гражданская война, прекратили строительство, так что внутри церковь осталась незавершенной, только побеленной.
В 1915 году во время войны, вспоминает сторожил села Звягино Иван Алексеевич Честнов, 1902 года рождения, в больших клязьминских дачах разместился полк солдат. Большой участок Александренко со служебными строениями вместил немало людей. А в 1917 году организовался в полку солдатский комитет.
Однажды племянник Александренко запел гимн "Боже, царя храни", за это солдаты комитета застрелили его на террасе собственного дома.
События гражданской войны не прошли в стороне от Клязьмы. Историк С. Козлов ("Маяк" от 15 января 1981 г.) пишет, что летом 1918 года на станции Клязьма формировался первый Московский губернский революционный полк. Полк комплектовался из членов партии, добровольцев и красноармейцев Москвы и губернии. Большинство личного состава полка участвовало в октябрьских боях 1917 года в Москве, многие из бойцов сражались с войсками Корнилова. Осенью 18-го года полк убыл на южный фронт и сражался в Донской области.
Двадцатые годы мало изменили внешний вид Клязьмы. Все было на месте, но только дачи уже не принадлежали прежним хозяевам: они перешли в введение государства и использовались преимущественно как детские учреждения. Известно, что во время гражданской войны крестьянские дети принимали участие в боях с белогвардейцами и с бандами анархистов. Вследствие этих боев было много изувеченных детей, не говоря уже о сиротах, родители которых погибли во время войны и голода. Вот на Клязьме и были устроены детские дома, многие только на лето. Дачи на улицах Крестовская и Гоголевская были заселены детским домом слепых. Детей обучали музыке, в этой части Клязьмы можно было услышать занимающихся флейтистов, трубачей и пианистов. Каждый год в августе они давали концерт для населения. Оркестр слепых детей исполнял классические программы, и каждый, кто хотел, мог прийти их послушать.
Часть других клязьминских дач перешли Московскому Союзу писателей. Многих литераторов привлекала красота и тишина поселка, и они приезжали отдыхать и работать.
Первый дом на левой стороне Лермонтовской, с тонкой изящной резьбой, принадлежал Обществу старых большевиков. В большом саду росли голубые ели и над бассейном бил фонтан.
Не считая госкооператива и двух частных палаток, обеспечивали Клязьму продуктами тарасовские и звягинские крестьяне и призжавшие на лошадях из Юдино и Манюхино - деревень, расположенных за железной дорогой.
Характерны для 20-х годов были частные торговцы - разносчики фруктов, парных кур, живой рыбы и мороженого. Они носили свой товар в лотках на голове и, идя по улицам, громко выкрикивали название товара, чтобы привлечь покупателей.
Строительство новых дач в двадцатых годах не замечалось. Территорию вдоль реки на низинах, недалеко от Тарасовского моста, отдали Обществу политкаторжан. У них появились прекрасные насаждения ягодных кустов и бесконечные грядки клубники. До революции в этих местах был парк фабриканта Истомина. Парк частично остался и сейчас, но дача сгорела: там жили беспризорники.
В самой Клязьме, недалеко от хутора, там, где сейчас находится тарный склад, строился в 1926 году дом. Однажды мимо проходил старик лет семидесяти или постарше. Он остановился и сказал: "А вот уж и дом строится; а ведь мы, ребятишками, ходили сюда за малиной. Однажды в малиннике наткнулись на медведя, благо он был сыт, лежал и головой мотал. Ну! мы врассыпную".
Это должно было быть незадолго до строительства железной дороги. Сейчас мы только удивляемся, что так недавно в нашей местности существовала настоящая природа. Если историки считают, что сто лет для истории лишь мгновение, то получается, что мы в одно мгновение уничтожили природу и животный мир, которые теперь нам уже не восстановить. Хвойные деревья, особенно сосны, почти все обречены, а в новых насаждениях сосны не растут: иной раз казалось принялись, но через несколько лет гибнут.
Однако в двадцатых и тридцатых годах население Клязьмы еще ходило по грибы и ягоды на ту сторону Ярославского шоссе. Лес тогда был чист, нигде не было засорений свалками. Вот оттуда доносились дружные удары топоров: строился один из первых рабочих домов отдыха-дом отдыха им. Калинина. Стройка шла во всю силу. Там вырубали просеки для спортивных площадок и заканчивали великолепный летний театр. Над волейбольными площадками растянулись на длинных полотнах лозунги, призывавшие к культурному отдыху: "Кто не умеет отдыхать, тот не умеет работать" или "В здоровом теле - здоровый дух".
Дом отдыха им. Калинина имел прямое отношение к жителям Клязьмы, потому что молодежь постоянно ходила туда проводить вечер. Летний театр вмещал столько народу, что никому из посторонних не отказывали посещать спектакли и концерты приглашенных из Москвы артистов. А отдыхающие, в свою очередь, целыми демонстрациями приходили на Клязьму кататься на лодках и купаться.
Внешний облик Клязьмы резко изменился, когда в 1930 году по всей стране ускоренным путем проводили всеобщую коллективизацию. Вся рабочая сила из деревень была брошена на индустриализацию страны. В Мытищах вагоностроительный завод включил такое число рабочих, что жить там было негде, и Клязьма стала рабочим поселком. Детские учреждения, как например детский дом слепых, перевели куда-то дальше от Москвы. Все дачи стали жактовскими домами, куда вселяли рабочие семьи. Многие рабочие сами строили себе жилье. Большие лесные участки разбивались на мелкие. Со стройматериалами было трудно, и люди валили вековые сосны. Появились вне всякого стиля дощатые засыпные домики, чаще всего бревенчатые: жить-то где-то надо было.
Транспорта не хватало. Не было еще вместительных электропоездов. Вагоны парового поезда набивались утром до отказа. Часто в суровые морозы люди цеплялись за поручни и так и ехали, рискуя жизнью. Срочно строилась электролиния. В 1931 году первые электропоезда доезжали от Москвы до Мытищ.
В Москве также сильно увеличивалось население. Детей надо было летом вывозить за город. На Клязьме появились дачные дома нового типа, построенные Моссоветом. Лес за каменной церковью весь шел под моссоветовские дачи. В эти годы был построен деревянный кинотеатр в конструктивном стиле.
Пашни вдоль Ярославского шоссе, некогда обрабатываемые пушкинскими крестьянами, превратились в учебный аэродром. Тишина кончилась - с утра до ночи будущие летчики учились взлетам и посадкам на самолетах У-2.
Одним из важнейших явлений, сопутствующих первой пятилетке индустриализации, было строительство канала Москва-Волга, Клязьминское и Учинское водохранилище впитали столько воды, что наша река обмельчала и заболотилась.
Между тем незаметно подкрадывалась война. Однажды, это было в августе 39-го года, одна веселая компания молодых людей отправилась вечером через Ярославское шоссе в театр дома отдыха. По дороге через лес их остановили двое военных с винтовками и спросили: "Вы куда и откуда?" Им ответили, что они клязьминские и идут в театр дома отдыха. "Нельзя сюда, возразили им, ваш район там, за шоссе не переходить", и велели вернуться. Такого случая еще не было. Наутро ребята отправились полюбопытствовать, кто же были эти люди. И что же! Большой участок вырубки и молодого леса, где всегда собирали землянику, был оцеплен колючей проволокой, там стояли военные палатки.
Через год здесь были построены бараки, а во время войны выросли каменные дома - все называли это место "Военный городок".
После войны, когда пошли автобусы, там появилась остановка "Санаторий имени Русакова".
Вот так меняется лицо земли. Новые поколения не ведают о том, что было раньше. Они живут и растут среди хаотичных построек и пристроек, свалок и мусора и не замечают процесса разрушения природы. А ведь и при такой цивилизации можно сохранить многое, если относиться бережно ко всему живому. Даже животные уживаются с человеком, если видят в нем друга, а не врага. Но когда отравлены воды, вырубаются леса, сводятся поля, то даже певчие птицы покидают наши края.